Пол Андерсон - Кокон [ Межавт. сборник]

— Верно ли мы поняли, — сказал Хейнман, — что мистер Кейл, еще не достигнув Тронного Мира, решил игнорировать приказы, полученные от народа Земли? Ваше мнение? Он решил не считаться с возможными для Земли последствиями?

— Да, таково мое мнение, — ответил Холланд, и больше ему вопросов не задавали.

Далее была вызвана Ро, которую вообще не допрашивали, а лишь попросили прослушать магнитофонную запись ее собственного рассказа о действиях Джима с того момента, как она встретила его на борту корабля принцессы Афуан.

Когда запись кончилась, Хейнман, прочищая горло, откашлялся, и подался вперед, явно намереваясь что-то спросить. Но не успел — его вниманием завладел губернатор Альфы Центавра 3, прошептав что-то на ухо. Хейнман с почтением выслушал, затем откинулся на спинку кресла. Ро отпустили, так и не задав ни единого вопроса.

Сидевший рядом с Джимом Вилькоксин вдруг наклонился и впервые с начала заседания прошептал Джиму на ухо:

— Послушайте! Мы можем использовать право перекрестного допроса. Хейнман допустил огромную ошибку, когда послушался губернатора и не стал допрашивать Ро. Я уверен, она хочет давать показания в вашу пользу и, если ее начнем допрашивать мы, я сумею представить ее ответы в самом выгодном для вас свете.

Джим покачал головой. Как бы то ни было, на споры времени не оставалось, ибо на допрос вызывали его самого.

Хейнман начал с личных качеств Джима, которые явились решающими при выборе его посланцем в Мир Владык, но довольно быстро ушел от этой щекотливой для Комиссии темы.

— У вас когда-нибудь возникали сомнения в целесообразности Проекта? — спросил он Джима.

— Нет.

— Но перед самым полетом в Мир Владык, похоже, кой-какие подозрения у вас возникли, — Хейнман стал рыться в груде листков на столе, наконец, выудил нужный.

— Мистер Холланд докладывал, я цитирую: «…Макс, тебе уже поздно вмешиваться. С этого момента я все буду решать сам». Вы произносили эти слова?

— Нет.

— Нет?! — Хейнман нахмурился, глядя поверх листков, которые держал в руке.

— Я сказал иначе, — пояснил Джим. — Вот мои подлинные слова: «Мне очень жаль, Макс, но что случилось — то случилось. С этого момента я следую лишь собственным соображениям».

Хейнман сидел мрачнее тучи.

— Не вижу особой разницы, — заявил он.

— Зато я вижу, — возразил Джим. — Иначе я не привел бы именно этих — подлинных — слов. По-видимому, разницы не заметил и мистер Холланд…

Джим почувствовал, что под столом его сильно дергают за левый рукав.

— Полегче, — прошипел Вилькоксин. — Ради всего святого, полегче!

— А вы значит, видите… эту разницу, — произнес Хейнман. Он откинулся в кресле и посмотрел на остальных членов Комиссии. — И вы не отрицаете, что, вопреки мнению мистера Холланда, взяли с собой пистолет и нож?

— Нет, — сказал Джим.

Хейнман вытащил из кармана платок и аккуратно промокнул лоб.

— Что ж, — сказал он. — Кажется, с этим все.

Из кипы бумаг он извлек новый лист и сделал пометку карандашом.

— Только что, — провозгласил он, — вы слышали рассказ о своих действиях, начиная с момента, когда покинули космопорт Альфы Центавра 3 и до настоящего времени, из уст мисс… Высокородной Ро. Имеете ли что-нибудь добавить к данному рассказу?

— Нет, — сказал Джим.

И вновь почувствовал, как Вилькоксин отчаянно дергает его за рукав. Но не обратил на него внимания.

— Никаких замечаний. Так, — резюмировал Хейнман. — Должен ли я понимать это в том смысле, что вы отказываетесь объяснить те странные действия, которые вы позволили себе в Мире Владык, вопреки утвержденной программе?

— Я этого не говорил, — сказал Джим. — Рассказ Ро абсолютно точен. Но как его поняли вы — другое дело. Мало того, вы сделали неправильные выводы о том, что совершенное мною в Мире Владык шло вразрез с программой.

— В таком случае, вам наверное, следует объяснить нам наши заблуждения, мистер Кейл, — предложил Хейнман.

— Я давно пытаюсь это сделать, — отпарировал Джим.

От этих слов на щеках председателя заиграла легкая краска, однако Хейнман решил оставить вызов без ответа. Взмахом руки он приказал продолжать.

— Объяснение достаточно просто, — сказал Джим. — Высокородные Империи Мира Владык, — и, я уверен, господин Ук Бен, губернатор Альфы Центавра 3 со мной согласится, — высшие существа по отношению к людям, населяющим миры типа Центавра и множество других. — Тут Джим посмотрел на губернатора, но тот отвел глаза. — И по отношению к нам, людям Земли, тоже. Поэтому даже самые тщательно разработанные на Земле планы были не в состоянии помочь мне в мире, самый захудалый представитель которого на голову выше любого гения нашей планеты. С самого начала мне пришлось приспосабливаться к совершенно незнакомой обстановке, и я вынужден был самостоятельно принимать решения, ибо ни один земной ум не смог бы предугадать ситуации, которые могли там возникнуть.

— Насколько я помню, — заметил Хейнман, — вы ни разу не заявляли о подобных сомнениях во время подготовки.

— Выскажи я их раньше, я был бы немедленно отстранен.

Рядом послышался слабый стон Вилькоксина.

— Конечно, конечно, — сказал Хейнман. — Продолжайте, мистер Кейл.

— Попав на Тронный Мир, я понял, что смогу защищать интересы Земли только в том случае, если проникну в окружение Императора.

Император Мира Владык болен, у него шизофрения, Империей управлял дядя Императора — Вотан. Третий человек Империи — Галиан — плел против них интриги, стремясь занять положение Вотана, то есть сосредоточить в своих руках всю реальную власть. План Галиана состоял в убийстве Вотана и старкинов — преданных слуг Императора. Затем, заняв верховное положение в Империи, Галиан собирался создать новых старкинов, преданных уже не Императору; а лично ему, Галиану. Старкины — это искусственно созданная раса солдат. Преданность хозяину закреплена у них генетически. Галиан был уверен, что за два-три поколения ему удастся вывести новых старкинов, а материал он планировал брать отсюда — с Земли.

Джим замолк и окинул взглядом членов Комиссии, сидящих за длинным столом.

13

Секунда или две прошли с момента окончания речи Джима, когда смысл его слов наконец дошел до сознания членов Комиссии. Председатель вздрогнул, остальные повскакали с мест, да так и остались стоять.

— Что это значит, мистер Кейл? — требовательно произнес Хейнман. — Вы обвиняете Высокородного Галиана, которого сами же убили, в умышленном геноциде — в том, что он, якобы, хотел преобразить нас генетически и сделать своими послушными воинами и телохранителями?